Семь минут - Страница 180

180

С этими словами Фрэнк Гриффит отвернулся от Барретта, обошел машину и сел за руль. Барретт украдкой бросил взгляд в сторону дома. Мэгги до сих пор не было. Он сел в машину и отъехал чуть дальше. «Бентли» свернул на подъездную дорогу. Барретт проводил его взглядом, произнес еще одну молитву за Мэгги и закрыл глаза. Потом открыл их и проехал немного вперед, чтобы было лучше видно.

Он увидел, как Гриффит вышел из гаража, открыл дверь и скрылся в доме.

Бедная Мэгги.

Делать было нечего, оставалось только ждать.

Потом он заметил какое-то движение. Кто-то выскочил из-за дома, и через лужайку стремглав пронеслась женская фигурка.

Мэгги, запыхавшись, подбежала к машине.

— О господи, я так испугалась.

— Залезай, — скомандовал Барретт.

Она села впереди.

— В дом я попала, Майк, но мне пришлось спрятаться от сиделки, которую наняли вместо меня. Она помогала тете Этель спуститься вниз. Потом мне удалось наконец пробраться в кабинет, но, когда я выходила оттуда, меня заметила тетя Этель. Она знала, что меня уволили, и мне пришлось сказать, что я вернулась за личными вещами, которые забыла. Ей захотелось поболтать. Она сказала, что я не должна была ссориться с ее мужем, что ей жаль, что она пыталась уговорить его разрешить мне остаться. Время шло, и я умирала от нетерпения. Потом я услышала шум на улице, увидела столкновение ваших машин и сказала ей, что нужно посмотреть, что там произошло. Я выбежала из дома и увидела вас с дядей Фрэнком. Пришлось опять спрятаться за углом. Когда хлопнула входная дверь, я помчалась через лужайку. Фуф. И вот я здесь!

Барретт развернулся и на большой скорости спустился с холма. У заправочной станции он остановился и протянул руку:

— Она у тебя, Мэгги?

Девушка улыбнулась, достала из сумочки почтовую открытку и положила на его ладонь.

— Вот твои ключи к царству.

Он смотрел на глянцевую фотографию санатория «Саннисайд». На обратной стороне был текст. Справа — адрес и имя Фрэнка Гриффита, а слева все пространство, отведенное для сообщения, было до последнего миллиметра заполнено мелким почерком. Более-менее легко можно было разобрать только подпись: «Касси Макгро».

— Текст и подпись написаны разными почерками, — заметил Барретт. — Давай проверим, настоящая подпись или нет?

Из внутреннего кармана пиджака он достал фотокопии, сделанные в Парктаунском колледже, и развернул их. Потом положил обратную сторону фотографии, на которой были сняты О'Фланаган, Джадвей и Касси Макгро, рядом с почтовой открыткой.

— Ну? — спросила Мэгги.

— Старая написана твердой рукой, а эта похожа на кардиограмму, но и тут, и там одинаковые плоские верхушки у «г» и похожие на стрелы точки над «i»… — Он поднял голову и улыбнулся. — Да, подпись сделана той же самой рукой. Мы нашли Касси Макгро.

— Слава богу.

— И благодаря тебе. — Майк вновь завел машину. — Куда тебя отвезти?

— Я надеялась, что ты отвезешь меня домой.

— Домой?

— К себе.

Он уже собрался трогаться с места.

— У меня только одна кровать, Мэгги, одна двуспальная кровать.

— Двуспальная — значит, для двоих, так ведь?

Он накрыл ее руки, лежавшие на коленях, своими.

— Я говорил, что люблю тебя?

— Почему бы тебе не сказать это позже?

— Позже мне придется улететь в Чикаго.

Мэгги подалась к нему, приоткрыла губы, и они поцеловались, соприкоснувшись языками. Потом она прошептала:

— Неужели Касси не может подождать до завтра?

— Может.

Он отпустил ее, и машина тронулась с места.

10

Чикаго не просто город, который находится на полпути между Лос-Анджелесом и Нью-Йорком, подумал Барретт. У него яркое и запоминающееся лицо.

Стольким враждебным глазам он казался некрасивым. Карл Сэндберг назвал его «самым большим убийцей свиней в мире», Арнольд Беннетт — «окраиной Варшавы», а Редьярд Киплинг — «грязным городом, в котором жили дикари». Для тех, кто знал Чикаго лучше, это был город, в котором были «Трибьюн» и Вейчел Линсдей, сестры Эверли и Джейн Аддамс, Аль Капоне и Эдгар Ли Мастерс, Сэмюэль Инсалл и Маршал Филд. Для любящих и знающих город людей Чикаго был «Петлей», надземкой, университетом, Центральным Иллинойсским вокзалом, небоскребом «Сирс и Робак», парком Линкольна, Лейк-Шор-драйв, Кук-Каунти, Городом ветров. Это был красивый, устрашающий и волнующий город, который всегда покидаешь в ранней юности и который навсегда остается в сердце.

Как и во многих городах и людях, в нем было много всего, и плохого, и хорошего, думал Барретт, выглядывая в окошко такси, но это явно был не тот город, в котором можно найти Касси Макгро, когда-то жившую в Париже на Монпарнасе.

Тем не менее она в Чикаго, и через какие-то минуты они встретятся лицом к лицу. И его родина, где он провел юность, почти забытая, неожиданно показалась ему прекрасной.

Майк Барретт оставил Мэгги, когда уже совсем рассвело, улетел из Лос-Анджелеса и теперь, во вторник, находился в Чикаго. В небе солнце неуверенно сражалось с целой армией воинственных тучек, но в конце концов проиграло сражение. Он уже проехал большую часть расстояния между отелем «Восточный посланник» и санаторием «Саннисайд», который находился на окраине чикагского Норт-Сайда, и, несмотря на пасмурный день, чувствовал, как в нем кипит энергия. Его переполняло ожидание.

Подняв окно такси, Майк Барретт как бы прогнал мысли о Чикаго, постарался забыть Мэгги и не думать о бесполезном дне, который предстоял Эйбу Зелкину в суде, и наконец сосредоточил все внимание на предстоящей встрече с Касси Макгро.

180