Семь минут - Страница 3

Келлог начал сдвигать очки на лоб.

— Что тут написано на обложке?

Указательный палец Фремонта уткнулся в заголовок.

— «Семь минут», автор Дж Дж Джадвей. Эту книгу не забудет ни одна женщина. Ваша жена… «Семь минут» встряхнут ее и страшно возбудят… И все же это настоящая литература.

— Литература… Я не уверен…

— Простите, я неточно выразился. Я хотел сказать, для искушенного читателя в ней нет ничего постыдного. Большинство же — не искушенные читатели, а болваны и тупицы. Прочитав ее, они могут оскорбиться, но, если вы знаете жизнь, вы по достоинству оцените потрясающую откровенность этой книги. Возьмите самых больших писателей этого направления: Клеланда, Лоуренса, Фрэнка Харриса, Генри Миллера. После Дж Дж Джадвея они покажутся вам детскими писателями. Они ничего не знают о сексе. В сексе никто не разбирался, пока не появился Джадвей и не придумал настоящий секс. Он придумал его для своих «Семи минут», только у него секс реальный, самый реальный, какой я когда-либо встречал.

— А вы сами-то ее читали?

— Дважды. Первый раз в Париже, издание «Этуаль». Французы запретили ее издавать на своем языке. Соединенные Штаты и Великобритания — на английском. Поэтому ее издали в Париже крошечным тиражом для туристов. Потом я прочитал, это, первое массовое издание. Разве вы не видели рекламное объявление в воскресной газете? «Самая запретная книга в истории».

— Почему «Семь минут» запрещали? — захотел узнать Отто Келлог. — Потому что она непристойная?

— Книга была запрещена… — Фремонт нахмурился. — Да, по-моему, можно сказать, что ее повсюду запрещали, поскольку считали непристойной. До тех пор пока один крупный издатель из Нью-Йорка не набрался смелости и не сказал: может, мир немного повзрослел и созрел, чтобы воспринять эту книгу, потому что, как бы она ни называлась — непристойной или еще как-нибудь, — все равно это шедевр.

— Как книга может быть одновременно и непристойной, и шедевром?

— «Семь минут» может. Она и то, и другое.

— А по-вашему, мистер Фремонт, эта книга непристойна?

— Кто я такой, чтобы судить? К тому же что такое «непристойность»? Есть слово из трех букв, которое одни считают грязным и непристойным, а другие — прекрасным. Так и с этой книгой. Некоторые, возможно даже большинство, назовут ее непристойной, но немало читателей будут считать ее достойной.

— Вы имеете в виду тех самых «искушенных» читателей?

— Им плевать на непристойности, если при этом они получат замечательное чтиво, которое помогает по-новому взглянуть на мир, на природу человека.

— И «Семь минут» помогут? — полюбопытствовал Келлог.

— Еще как!

— Несмотря на все запреты? О чем она?

— Она проста, как все гениальное, — ответил Фремонт. — Девушка, молодая женщина, лежит в постели и думает о любви. Такова основная сюжетная линия.

— Так весь сыр-бор из-за такой ерунды? — удивился Отто Келлог. — Вы уже почти уговорили меня, но когда сказали, о чем она… Это же скучно.

— Скучно? Подождите минуту, послушайте меня. Я сказал, что она лежит в постели, но она не просто лежит, а занимается любовью. И все это время думает, а Джадвей показывает, какие мысли у нее в голове относительно того, что происходит ниже пояса. Он описывает, что она думает о других мужчинах, с которыми спала, или о тех, с которыми хотела бы переспать. И то, как автор все это описывает, может свести с ума.

— Вот сейчас звучит немного лучше. — Келлог улыбнулся. — Несомненно, лучше. Думаете, моей жене понравится?

— Можете быть уверены, она забудет о своем камне, — улыбнулся в ответ Фремонт.

— Сколько?

— Шесть долларов девяносто пять центов.

— Чертовски дорого для такой маленькой книжечки.

— Динамит всегда используется в маленьких дозах, — парировал Фремонт. — Можете мне поверить, это настоящий динамит. Официально книга появится в продаже только на следующей неделе, а я продаю ее просто потому, что сюда раньше прислали. После рекламы в газете на «Семь минут» возник такой спрос, что пришлось начать продажу. Джадвей у меня уже расходится лучше всех.

— Уговорили. — Келлог достал бумажник. — С десятки сдача будет?

— Конечно.

Отто Келлог подождал, пока Фремонт выбьет чек, потом взял сдачу и книгу, которую продавец положил в полосатый бумажный пакет.

— Простите, что я оказался таким трудным покупателем, — извинился Келлог.

— Мне нравятся такие покупатели, — улыбнулся Бен Фремонт. — Я всегда рад возможности поспорить. Помогает поддерживать форму. И не беспокойтесь. Книга поможет вашей жене быстрее встать на ноги, поверьте мне. Всего хорошего.

Выйдя на улицу, Келлог сунул руку в пиджак и нажал рычажок на коробочке под мышкой. Потом торопливо направился к «форду», подняв над головой полосатый пакет. Из машины вылез Айк Иверсон с таким же пакетом и двинулся навстречу. Они встретились у ювелирного магазина.

— Как дела у Эубанка? — спросил Келлог.

— Громкая и чистая запись. Послушай, что-то ты там долго торчал.

— Беседы на литературные темы всегда занимают много времени. — Отто Келлог подмигнул и потряс пакетом. — Книга в пакете. Дункан будет доволен. Ладно, давай сравнивать.

Келлог достал «Семь минут», вытащил ручку и написал на первой странице свои инициалы и дату. Когда он закончил, Иверсон уже открыл свой экземпляр «Семи минут».

— Готов? Давай побыстрее покончим с этим делом, — сказал Иверсон. — Обложка и название те же, так?

— Так.

— Издательство, дата выхода в свет, знак охраны авторских прав — все совпадает, правильно?