Семь минут - Страница 68

Майк Барретт слушал Сент-Клер в смятении и молчании. Каждое ее слово било, будто удар мясницкого ножа. Это был нокаут, но все же Майк попытался убедить себя, что такого быть не может. И не убедил.

— Пойдем, — прохрипел он и схватил Фей за руку.

Они покинули переполненный зал.

— Куда мы идем? — спросила Фей.

— Ушам своим не верю, — объяснил Барретт, увлекая Фей за собой к вестибюлю. — Быть этого не может. Шесть часов назад мы спрятали Кристиана Леру в гостинице и считали его своим главным свидетелем. Он согласился защищать Джадвея с его книгой, и вдруг Дункан заявляет, что Леру хочет выступить свидетелем обвинения. Я должен выяснить правду… Послушай, Фей, — сказал он, остановившись посреди вестибюля. — Покури здесь где-нибудь. Я быстро. Нужно позвонить Эйбу Зелкину. Пока он не опровергнет слова Сент-Клер, я не успокоюсь.

Барретт торопливо отправился на поиски телефона. Он нашел кабинку, закрылся в ней, достал монеты и набрал номер Эйба.

— Я ждал, когда ты вернешься домой, — встревоженно заявил Зелкин. — Нам необходимо поговорить. Из Франции только что звонил Дювуа. Знаешь, что нашей козырной карты больше нет? Никто не знает, куда, черт побери, делся этот Леру!

Барретт закрыл глаза и прислонился спиной к стене будки. Значит, миссис Сент-Клер сказала правду.

— Эйб, я знаю, где эта скотина. Он летит к Элмо Дункану.

— Ты шутишь? О, только не это!

— Эйб, я серьезно. Я звоню из «Хилтона». Знаешь, что я сейчас услышал? — Он уныло пересказал сообщение Оливии Сент-Клер, потом устало добавил: — Не пойму, как это могло произойти. Мы спрятали его под вымышленным именем, и он согласился на наши условия. Мне в голову приходит только один ответ. Наше предложение навело Леру на мысль, что он стал ходовым товаром на рынке. Как только наш человек вышел из его номера, Леру, вероятно, связался с Дунканом и продался за более высокую цену.

— Нет, Майк. Дюбуа не такой дурак, он это предусмотрел и поговорил с консьержем, телефонисткой и управляющим отелем. С момента, когда он отвел Леру в номер, тот ни разу не выходил, не посылал и не получал ни писем, ни телеграмм, не звонил сам, и ему никто не звонил. Дюбуа удалось выяснить лишь, что за несколько часов до его прихода к Леру явился какой-то француз. Вскоре после этого они ушли, и Леру как в воду канул!

— Тогда существует единственное объяснение. Дюбуа, наш частный сыщик. Он знал, что Леру — ходовой товар, и мог продать нас.

— Совершенно исключено, Майк. Мы обсуждали эту возможность с Филом Сэнфордом и Лео Кимурой как раз перед твоим звонком, и они оба сказали «нет». Сэнфорд назвал нам имя французского агента своего отца, и тот порекомендовал Дюбуа. Он поручился за его честность и неподкупность. Нет, сомневаюсь, что это был Дюбуа.

— Но в чем же тогда дело? — воскликнул Барретт. — Леру сидит в гостинице и вдруг тает, как снег. Этому должно быть какое-то объяснение. Я не против того, чтобы заниматься делами, в исходе которых совершенно не уверен, но когда вмешиваются потусторонние силы — тут уж меня увольте!

— Ладно, догадками делу не поможешь. Только бессмысленная трата сил и энергии. Какая разница, что произошло, если это уже произошло. Мы проиграли раунд.

— Это был пятнадцатый раунд, Эйб.

— Ничего подобного. Выспимся, а завтра обязательно что-нибудь придумаем.

Когда усталый Барретт вернулся в вестибюль, Фей погасила сигарету, встала с дивана и встревоженно посмотрела на него.

— Миссис Сент-Клер сказала правду, Майк?

— Да.

— Мне жаль, Майк. Твои дела плохи?

— Катастрофа.

— И теперь надежды нет?

— При таких обстоятельствах… боюсь, что нет.

Фей взяла его под руку.

— Майк, тогда послушай меня. Я единственный человек, который может помочь тебе. Пожалуйста, выслушай меня.

— Что?

— Всего два слова. — Она помолчала и спустя несколько секунд сказала: — Бросай все.

Он отодвинулся и пристально посмотрел на нее.

— Бросить? То есть отказаться от защиты?

— Откажись, пока не поздно. Я буду больше восхищаться таким человеком, у которого хватило ума покинуть тонущий корабль, чем таким, который идет ко дну вместе с судном, упорно твердя, будто оно вовсе и не тонет. Помнишь, мы с отцом с самого начала считали, что ты стал не на ту сторону. Кому она нужна, эта грязная слава, да и клиенты твои — скользкие и беспринципные люди. Такие дела не для тебя, но я хотела, чтобы ты вернул долг и успокоил свою совесть. Поэтому я и поддержала тебя. Ты сделал все, что мог. Ты вернул долг Сэнфорду. Всему же есть предел. Ты не обязан ради него идти на самоубийство. Ты сказал, что сейчас дело стало безнадежным. Ради меня, ради отца, докажи, что ты настоящий мужчина и знаешь, когда можно победить, а когда нельзя. Пообещай сделать это сейчас, пока не начался этот ужасный процесс.

Майк Барретт несколько секунд смотрел на нее, потом ответил:

— Нет, Фей.

— Ты упрям, как вол. Ты что, не слышал меня? Я сказала, что твой долг Сэнфорду оплачен…

— Весь сыр-бор не из-за Сэнфорда, а из-за Джадвея. Понимаешь, я прочитал книгу. Я знаю, что Джадвей не мог быть таким, каким его изобразил Леру. Я убежден, что Леру лжет. И загвоздка, дорогая моя, только в одном: как мне, черт побери, доказать это?

4

Майк Барретт подкатил к автостоянке у больницы «Гора Синай», бросил в автомат четвертак, подождал, пока откроется полосатый шлагбаум, и въехал на территорию. Время посещений, стоянка забита. Увидев, как из дальнего ряда вырулила машина, Барретт проворно занял освободившееся место.