Семь минут - Страница 138

138

Дункан захотел узнать, почему «Семь минут» была единодушно отвергнута.

— По-моему, это довольно очевидно, — ответил Ашкрофт. — Это ужасная книга, страшно непристойная и полная грязи. Издатели из Голландии, Испании и Португалии отказались от нее, написав, будто сговорились: «Мистер Джадвей обладает самым сомнительным качеством. Он ухитрился написать самую мерзкую и непристойную книгу в истории литературы».

Барретт очень осторожно начал перекрестный допрос. Если мистер Ашкрофт был такого низкого мнения о «Семи минутах», зачем он вообще взялся за продажу прав на нее?

— Мистер Барретт, я тогда был розовощеким юнцом, наглым и честолюбивым. Мне очень хотелось показать себя. В то время я ухватился бы даже за продажу «Майн кампф», если бы предложили.

Согласен ли мистер Ашкрофт, что всего несколько американских книг того периода, и даже современных, были переведены и изданы в Европе?

— У меня были некоторые книги американских авторов, права на издание которых я продал чуть ли не дюжине иностранных издателей.

Но чтобы это была первая книга неизвестного американского писателя? Неужели он надеялся, что ее издадут в Швеции, Германии, Франции, Италии, Испании?

— Нет, мистер Барретт, я не надеялся, что она будет переведена и издана в этих странах. Однако ее могли бы издать в Великобритании. Я очень рассчитывал продать права в Великобритании и хотя бы еще где-нибудь.

Тогда что же показалось мистеру Ашкрофту таким необычным в том, что он не сумел продать «Семь минут» малоизвестного Джадвея иностранным издателям?

— Необычным было то, мистер Барретт, что «Семь минут» оказалась единственной книгой неизвестного писателя, которую, по моим сведениям, не удалось продать ни в Великобритании, ни на континенте, ни в какой другой стране. Никто, абсолютно никто не хотел издавать ее. Вы должны признать, что это фантастическое достижение в кавычках, которое вполне достойно занесения в «Книгу рекордов Гиннесса» рядом с изобретателем кроссвордов, англичанином Артуром Винном, который придумал первый кроссворд в тысяча девятьсот тринадцатом году для нью-йоркской газеты. Вы не находите, что это «достижение» еще значительнее?

Через полчаса очередной свидетель заканчивал отвечать на вопросы Элмо Дункана.

Этим свидетелем, скользким, как уж, и точным, как компьютер, оказался Харви Андервуд, специалист и мастер по проведению опросов общественного мнения.

Его появление для Зелкина с Барреттом оказалось таким же неожиданным, как и появление отца Сарфатти. Они не сразу поняли, что нужно было обвинению от Андервуда, но скоро это стало ясно, и даже Барретт выразил шепотом свое восхищение окружным прокурором.

Харви Андервуд занял свидетельское место, чтобы подтвердить основную мысль обвинения, что «Семь минут», вызывает у среднего человека только похотливые мысли. Обычно в процессах против непристойности обвинение прибегает к помощи видных граждан, какого-нибудь президента ассоциации родителей и учителей, деканов колледжа, пасторов, то есть людей, которые предположительно имеют частые контакты с простыми людьми в своем населенном пункте и которые способны говорить от лица граждан о вредном влиянии той или иной книги. Но прокурора не удовлетворила возможность выразить чувства среднего человека традиционным путем. В век компьютеров, в век проведения научных опросов для выявления интереса общественности Дункан обратился к самому большому авторитету в стране за разъяснением, что же такое «средний человек». Андервуд должен был доставить этого завернутого в пластмассовую обертку и должным образом проштампованного среднего человека. Это было безумие, это было бесчеловечно, в конце концов, это было смешно. Поступок окружного прокурора лишний раз показывал, в каком печальном состоянии находится потребительская культура, основывающаяся на подсчетах, опросах и теории средних чисел.

Но присяжные слушали Андервуда с открытыми ртами.

Полчаса красноречивый Харви Андервуд описывал методы отбора, то, как опрашиваемые делились на группы, как проводились послойные опросы, как результаты загружались в компьютеры «Ай-Би-Эм» и как получались результаты. Конкретно Харви Андервуд был готов рассказать об итогах большого опроса общественного мнения.

— Все это очень сложно, — распинался Андервуд перед присяжными. — Вместе с нашими собственными мы использовали результаты опросов американской ассоциации книготорговцев и Юнайтед Пресс Интернэшнл, а также информацию Статистического бюро Соединенных Штатов за тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Все эти данные были введены в наши компьютеры, которые выдали абсолютно точный портрет среднего гражданина Соединенных Штатов. Впервые мы добились портрета среднего гражданина всего американского общества, и впервые, мистер Дункан, у вас может выступить свидетель или свидетельница, которые полностью понимают определение непристойности в Уголовном кодексе Калифорнии. Помните, там говорится о действии непристойности на среднего человека, который полностью соответствует стандартам современного общества.

— Мистер Андервуд, вы можете предложить нам научный портрет среднего человека?

В этом месте Майк Барретт, собравшись с силами и видя, что присяжные смотрят на Андервуда, как кролики на удава, встал и заявил протест.

— Я протестую. Вопрос заставляет свидетеля размышлять.

Судья Апшо поманил к себе обеими руками Барретта, Дункана и стенографиста.

— Пожалуйста, подойдите ко мне, джентльмены.

138