Семь минут - Страница 19

Барретт хотел поспорить, но увидел, что Дункан говорит совершенно искренне. Он вспомнил, как Эйб Зелкин назвал его «честным» и «откровенным». Споры сейчас ни к чему не приведут. Поэтому Барретт промолчал.

— И если у дам, входящих в такую большую организацию, очень большую… — продолжал Дункан.

«Большая организация» — много голосов на выборах, подумал Барретт, вспомнив о любви окружного прокурора к политике.

— …эта книга вызвала тревогу, то, быть может, этот факт показывает, что в Оуквуде больше людей, обладающих высокими нравственными качествами, чем можно судить по количеству зрителей на фильмах, о которых вы говорили. Эта мысль сразу пришла нам в голову. Вторая, и более важная причина заключается в следующем. Поток возмутительной литературы, мерзкой садомазохистской грязи грозит захлестнуть нас, и его необходимо остановить, особенно нельзя допустить, чтобы он дошел до молодежи и впечатлительных людей. Возможно, времена действительно изменились, границы допустимого расширились, и сейчас больше открытости и терпимости. И все же существуют пределы, где-то должна быть последняя черта. Возможно, как умно подметил один священник, наша страна страдает от оргии открытости. Я помню речь судьи Верховного суда Пенсильвании Майкла Мусманно. «Широкая река грязи течет через страну, загаживая берега и распространяя ужасное зловоние. Больше всего тревожит то, что люди, чьи носы должны быть особенно чувствительны к этой вони, совсем не слышат ее. Я говорю об окружных прокурорах и работниках прокуратур по всей стране». Мистер Барретт, я никогда не забуду этих слов. Я намерен быть одним из тех окружных прокуроров, чей нос улавливает зловоние.

— Полностью согласен с вами, — кивнул Барретт. — Едва ли найдется приличный человек, который не хотел бы остановить бурный поток «крутой» коммерческой зловонной порнографии…

— Нет, — прервал его Дункан, подняв руку. — Нас беспокоят не хитрые мелкие продавцы «крутой» порнографии, а случаи, когда те же грязные вещи продаются крупными фирмами вроде «Сэнфорд-хаус» и появляются в каждом книжном магазине. Мы выбрали книгу Джадвея именно из-за высокой репутации Сэнфорда, чтобы это послужило предупреждением другим крупным издателям. Издание грязных книг перешло все границы, и этому необходимо положить конец. Таковы были причины утреннего ареста. Но, мистер Барретт, я не хотел бы делать из мухи слона. Я хочу сказать, что в этом конкретном случае с Беном Фремонтом я не испытываю таких сильных чувств. Я негодую по поводу общей тенденции в литературе и кино в масштабах всей страны и не собираюсь превращать процесс «Народ против Бена Фремонта» в cause célèbre. У нас есть более важные преступления, и «Семь минут» для нас сравнительно незначительное дело.

— Тогда…

— Вся сложность в жительницах Оуквуда. Они оказывают на прокуратуру большое давление и имеют для этого некоторые основания. Мы должны выполнить их требования. Надеюсь, вы понимаете это.

— И, арестовав Фремонта, вы выполнили их требование, — вставил Барретт.

— Верно, мы выполнили свой долг. У вас есть клиент и обязанности перед ним. Я готов помочь вам в разумных пределах, ведь Фремонт уже арестован и находится в тюрьме. Естественно, вы освободите его под залог. Какой следующий шаг вы собираетесь предпринять?

Барретт затянулся и выпустил дым. Потом посмотрел, как он поднимается кверху, и облокотился на стол.

— Я тоже хочу проявить благоразумие, мистер Дункан. Мой клиент предлагает сделку. Бен Фремонт признает себя виновным и платит штраф в две тысячи четыреста долларов, но тюремный срок должен быть условным. Если эти условия вас удовлетворят…

— Ммм… Если мы заключим такую сделку, надеюсь, вы понимаете, что признание подсудимым своей вины на деле означает запрет на продажу «Семи минут» во всем Оуквуде? Все книжные магазины в Оуквуде испугаются ОБЗПЖ и прокуратуры.

— Нам плевать на Оуквуд, — ответил Барретт. — Пусть ее не будет в Оуквуде. Это вы выполните требование оуквудского филиала ОБЗПЖ. Запрещайте продажу «Семи минут» в Оуквуде, но не трогайте остальную территорию округа.

— Так оно и будет.

— Очень хорошо. Моего клиента интересует округ, сам Лос-Анджелес и другие большие города по всей стране. Главное, чтобы книга продавалась в нашем округе. Что касается Оуквуда, то никого из его добропорядочных жительниц не оскорбит вид этой книги в родном городке. Те, кому она понадобится, смогут проехать несколько кварталов в Брентвуд, Уэствуд или какой-нибудь другой пригород Лос-Анджелеса и купить ее там. Таков наш план. Возмущение от ее появления быстро пройдет, ее примут, и больше «Семь минут» не доставят моему клиенту хлопот. А вы выполните свой долг, мистер Дункан.

Барретт умолк в ожидании ответа.

Элмо Дункан погасил окурок, задумчиво встал, сунул руки в карманы брюк и принялся медленно мерить шагами небольшое пространство между кожаным вращающимся стулом и полками, заставленными толстыми юридическими книгами.

Неожиданно он остановился.

— Мистер Барретт, ваше предложение кажется мне довольно разумным.

— Отлично.

— Мы успокоим дам из ОБЗПЖ. Правда, Лукас и Родригес так увлеклись этим делом, что порой мне кажется, будто они ищут предосудительное в каждом слове. Вообще-то это понятно. Они почти каждый день получают жалобы и должны на них реагировать. Я не сомневаюсь, что сумею уговорить своих помощников. Я бы мог прямо сейчас заключить с вами сделку, но, чтобы все выглядело прилично, мне необходимо сначала обсудить ваше предложение со своими сотрудниками. Ведь они отдали этому делу очень много времени и сил. Я вполне согласен с вами, но давайте из вежливости подождем до завтра, мистер Барретт. Вы поговорите со своим клиентом, а я возьму на себя судью. Фремонт признает себя виновным, выплачивает штраф и получает условный срок. Справедливо?