Семь минут - Страница 24

— Но книга может принести серьезный вред, — подал голос Харви Андервуд с дальнего конца дивана.

Дункан бросил на него колкий взгляд, Йеркс с Блэйром тоже повернулись к Андервуду. Тот пригладил густые брови.

— Пока вы говорили, Элмо, я думал о книгах, которые по силе своего воздействия могут сравниться с землетрясениями. Они заразили злом огромные массы людей, целые народы. Сколько миллионов погибло из-за книги под названием «Майн кампф» Адольфа Гитлера? Сколько людей сгинуло или было обращено в рабство «Капиталом» Карла Маркса? Сколько и созидательных, и разрушительных сил разбудил памфлет или, если хотите, книга под названием «Общий смысл» Томаса Пэйна, маленький очерк Генри Торо в книге «Гражданское неповиновение», «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу? — Он немного помолчал и добавил: — Элмо, вы недооцениваете книгу как вдохновителя и подстрекателя.

Дункан нахмурился, его пальцы, сжимавшие спинку кресла, побелели.

— Я не стану спорить с вами по поводу этих книг. Однако вы упустили вот что: книги, названные вами, сыграли роль в развязывании войн, разгуле насилия, свершении революций, в беспорядках и бесчинствах лишь потому, что каждая из них напрямую выражала насущные потребности людей. Эти книги могли стать руководством к действию, поскольку их авторы пытались как-то решить жизненно важные вопросы. Книга Гитлера раскрыла немцам глаза на то, в каком опасном положении они очутились, и указала выход из него. Книга Маркса дала голодной России, созревшей для революции, рецепт насыщения. Работы Торо вооружили Ганди посильнее британских винтовок и пушек и освободили Индию. Тот же самый очерк Торо дал молодежи Соединенных Штатов оружие против наших «медных касок». Конечно, «взрывную» книгу можно использовать не хуже динамита. Но с чем имеем дело мы? Что у нас есть? Грязная порнографическая повесть, которую написал давно умерший человек. Американцы боятся за свои жизни, их тревожит беззаконие и насилие, и им нельзя сказать: «Мы собираемся запретить эту книгу и книги, ей подобные, и, как только мы сделаем это, ваши страхи, или по крайней мере большая их часть, исчезнут и ваша жизнь мгновенно станет безопасной». Мы, конечно, можем сказать такое, и отчасти это будет правдой, но, уверяю вас, никто нам не поверит. Без веры нет крестового похода, а без крестового похода не будет и героя. — Дункан медленно вернулся к кофейному столику и остановился. — Мы же собрались здесь именно для этого, не так ли? — спросил он чуть насмешливым тоном, дабы скрыть смущение. — Чтобы сделать Элмо Дункана героем?

— Элмо, сядьте, — сказал Йеркс. — Вы высказались. Теперь выпейте бренди и дайте сказать мне. — Он неторопливо снял голубоватые очки и оглядел остальных. — Я выслушал ваши доводы, Харви и Ирвин, и выслушал вас, Элмо. Позвольте мне теперь рассудить вас. — Он обратился к сидевшим на диване. — Элмо Дункан сделал все, о чем мы его просили. Мы предложили ему взять воздушный шар и посмотреть, наполнится ли он воздухом. Элмо как окружной прокурор сделал все, что мог, но ему весьма мешает наше уголовное законодательство и взаимоотношения в обществе. Он хотел взять на прицел крупную книгу, а закон заставил его переключиться на продавца, мелкую дичь. На прессу сегодняшний арест не произвел большого впечатления. Даже два сообщения в теленовостях, о которых вы говорили, Ирвин, если быть честным, устроил я. Я позвонил секретарю Уилларда Осборна и сказал, что буду благодарен, если они сообщат об аресте в своих передачах. Больше ничего не произошло. Ни по указке, ни спонтанно. По-моему, наш окружной прокурор совершенно прав. Слабая кампания — то же самое, что и слабая акция. С ней лучше не мучиться, а постараться побыстрее сбагрить и купить новые акции.

— Если вы настаиваете, мистер Йеркс… — сказал Андервуд.

— Настаиваю, — кивнул Йеркс. — Давайте доверимся инстинкту Элмо. Он прирожденный политик, а каждый прирожденный политик обладает чутьем, которое лучше любого компьютера подсказывает ему, что принесет выгоду, а что нет. Элмо предлагает забыть о книге и найти другой объект, чтобы привлечь внимание миллионов людей, и я с ним согласен. Чем можно привлечь их внимание? Мы знаем, что не книгой. Тогда чем же? Мне вспомнились слова одного писателя. Кто знает, может, это и есть ответ на наш вопрос. Он написал, что детективы пользуются такой популярностью и завораживают всех потому, что убийство — это необратимое преступление. Оно окончательно, после него ничего нет. Можно вернуть драгоценности, но не человеческую жизнь. В некотором роде это относится и к нам. Элмо политик и наш окружной прокурор. Ему нужно дело, исполненное общественной значимости, такое, из которого он смог бы раздуть громкий процесс. Ему нужно большое непоправимое преступление, которое действует одинаково и на человека с улицы, и на домохозяйку, — что-то вроде убийства. Непристойность — не такое преступление, она сродни краже драгоценностей и затрагивает небольшую группу людей, но не широкие массы. Наша сегодняшняя задача состоит в том, чтобы найти большое преступление. Вы следите за ходом моей мысли?

Дункан и Андервуд кивнули.

— Давайте вернемся к делу, — предложил Ирвин Блэйр.

— Хорошо, — кивнул Йеркс, взял бокал и медленно поболтал бренди на дне. Наконец он сказал: — Последний опрос Харви еще раз подтвердил, что больше всего людей беспокоит разгул преступности и то обстоятельство, что в нее все шире вовлекается молодежь. Прекрасно. Мы живем в огромном городе, в котором, как подтвердит Элмо, ни минуты не проходит без какого-нибудь преступления или нарушения общественного порядка. Видели последние данные ФБР? Каждые тридцать минут в Соединенных Штатах происходит изнасилование. Это только один вид преступления. Лишь Богу известно, сколько других совершается каждую минуту, не говоря уж о получасе. Преступления совершаются в эту минуту, в те секунды, пока я говорю. Мы должны войти в игру в нужный момент, откопать самое подходящее преступление, представить его Элмо и сказать: сделай из него процесс, а мы прославим тебя на весь штат. А сейчас, Харви, послушаем результаты последнего опроса. Потом немного пофантазируем, не забывая при этом о практической стороне дела, и решим, какое ночное преступление в этом огромном городе нужно Превратить в громкий процесс для прославления окружного прокурора Лос-Анджелеса, который скоро станет сенатором Соединенных Штатов от Калифорнии. Только это преступление должно быть сродни убийству, а не краже драгоценностей…