Семь минут - Страница 25

Господи, подумал он, если кто-нибудь узнает правду, он убьет себя.

Ему хотелось наложить на себя руки прямо сейчас, сию секунду.

После случившегося прошло три часа. Джордж ошибся, сказав, что со временем ему станет легче. Ничто не помогало: ни время, ни травка… ни разговоры. Все было бесполезно. Ну разве что сейчас он не так сильно дрожал. Теперь все тело как бы онемело, кости ныли, и ему хотелось все забыть.

Он бросил взгляд на свои бледные пальцы, сжимавшие руль «ровера», будто белые крючья.

— Эй, с тобой все в порядке? — спросил Джордж Перкинс с соседнего сиденья.

— Кажется, да, — ответил Джерри Гриффит. — Сейчас все хорошо.

— Вид у тебя что-то неважный. Ты похож на зомби.

— Все нормально, — повторил Джерри.

Он повернул на восток от Келтон-авеню и подъехал к студенческому городку Калифорнийского университета, где Джордж жил вместе с двумя парнями.

— Не беспокойся, — успокоил его Джордж, почесав бороду. — Забудь обо всем и держись так, будто ничего не произошло. Если увидишь себя в этом, значит, ничего просто не было. Постарайся отвлечься и думать о чем-нибудь другом, как в йоге. Понимаешь?

— Со мной все в порядке, — сказал Джерри Гриффит.

— Умерь прыть, приятель. Ты проехал мою берлогу.

Джерри нажал на тормоза, как ему показалось, не ногой, а каким-то обрубком, после резкой остановки крепко ударился грудью о руль, но боли не почувствовал.

— Прости, — извинился он перед Джорджем, который налетел на приборный щиток.

Джерри ждал, когда Джордж вылезет из машины, но Перкинс продолжал сидеть и пристально смотреть на него. Джордж пригладил длинные баки песочного цвета и бороду, не сводя глаз с Гриффита.

— Джерри, мой мальчик, я хочу сказать тебе кое-что на прощание, — начал он. — Я твержу тебе всю ночь, что ты чист и свободен. Никто не знает, что ты был там.

— Она знает.

— Но ей неведомо, как тебя зовут.

— Я забыл…

— Ты чист, — повторил Джордж. — Но не забудь: если что-то случится…

— Ты же говорил, что ничего не может случиться.

— Ничего и не случится без твоей помощи, — многозначительно произнес Джордж. — Я тебе уже говорил, что твой самый злейший враг — ты сам.

— Знаешь, Джордж…

— Конечно, я все знаю о твоем старике. Это единственное, что меня беспокоит. Ты вернешься сам не свой, и он мигом расколет тебя. А эта роскошная куколка, которую ты называешь кузиной… Мэгги…

— Перестань, Джордж.

— Я должен сказать, о чем думаю. Ты зациклился на том, что случилось, но, если ты признаешься ей, ты сам себе выроешь могилу.

— Я же тебе сказал, что все останется между нами.

— Смотри… Потому что, если что-нибудь случится, запомни: ты все сделал один. Меня там вообще не было. Только ты. Если ты когда-нибудь скажешь, что я там был, это будет предательством, и мне придется рассказать, кто все это сотворил. Хотел ты или нет, но это был ты. Так что давай заключим соглашение. Меня там не было, а значит, я не смогу никому сказать, что там был ты. Понимаешь?

— Ладно, Джордж.

Джордж Перкинс открыл дверцу, потом заколебался и, вновь заговорив дружеским тоном, добавил:

— Но я тебе уже говорил, беспокоиться не стоит. Ничего не произошло.

— Хорошо, хорошо…

— Просто постарайся помнить об этом, как я. Признайся, ведь трахнуть ее было чертовски приятно.

— Да.

— Можешь поблагодарить меня за то, что я вскрыл ее. Она была закрыта, как раковина, когда я начал. Но после того как забрался внутрь, это стало напоминать скольжение по намазанному маслом склону. А от ее криков, укусов и брыканий я чуть не сошел с ума. Класс!

— Да, класс, — согласился Джерри, — если б только…

— Об остальном забудь, — прервал его Джордж. — Я тебе уже излагал свою философию. Думай только о хорошем, а плохие мысли гони прочь. Не забывай это, приятель.

— Ладно.

— Поедешь прямо домой?

— Да.

— Тогда до завтра. Увидимся после твоей лекции по литературе.

— До встречи.

Джордж Перкинс вылез из машины, взбежал на крыльцо, перепрыгивая через ступеньку, и скрылся в подъезде.

Джерри Гриффит снял онемевшую ногу с тормоза и нажал на газ. Он выбрал самый короткий путь домой: авеню Ветеранов, потом Сансет и Пэсифик-Палисэйдз, где стоял его дом. Джерри хотел попасть туда как можно быстрее, потому что не мог долго оставаться один. Сейчас ему стало еще хуже, опять нахлынули мысли о самоубийстве.

Но на бульваре Сансет, остановившись перед светофором, за которым нужно было повернуть налево, Джерри Гриффит понял, что он не один.

С ним была та восемнадцатилетняя кричащая девушка по имени Шери Мур.

Только теперь она не кричала, а лежала неподвижно и молча, будто труп.

Джерри считал, что принадлежит к числу людей с хорошо развитой зрительной памятью, потому что мысли и воспоминания чаще всего являлись к нему в зримых образах и графических картинах, а не в словесной форме, как у большинства людей. Сейчас ему уже хотелось побыть одному, но это было невозможно. Сейчас ему очень хотелось перестать принадлежать к числу людей с хорошей зрительной памятью, но это тоже было невозможно.

Перед глазами стояла одна картина.

Девушка лежала, совсем голая, на коврике рядом с кроватью, раскинув руки и раздвинув полные, кремового цвета бедра. Почти вся ее промежность была на виду, похожая на вывернутые женские губы. Одна рука касалась ночного столика, вторая безжизненно покоилась на животе; маленькие кремового цвета груди поникли, словно из них выпустили воздух. Рот был открыт, а глаза закрыты; в спутанных волосах виднелась красная струйка крови.