Семь минут - Страница 72

Стиснутому со всех сторон Майку стало не по себе. В ушах грохотала рок-музыка, а сердце тосковало по приятным, спокойным мелодиям Дэйва Брубека, Джерри Маллигана и Дэйви Пелла.

Необходимо было найти место для наблюдения. Он заметил слева за проходом бар с длинной дубовой стойкой, около которого было чуть-чуть свободнее. Все время толкаясь, извиняясь и обходя танцующих, Майк начал медленно пробираться к бару и через несколько минут достиг цели.

— Виски с водой, — попросил Барретт, хватая ртом воздух, будто рыба.

— Простите, сэр, — извинился молодой усатый бармен. — У нас только безалкогольное пиво.

Барретт вспомнил, что здесь нет горячительных напитков.

— Хорошо, тогда безалкогольное пиво.

Получив кружку пенистого пива, он отвернулся от бара и принялся глазеть по сторонам. «Григорианские песнопения» сейчас завели новую песню. Она оказалась не такой шумной, и в ней прослеживался хоть какой-то мотив. Она напоминала негритянские блюзы Бесси Смита, музыку в стиле «госпел» и немного смахивала на кантри. В ней угадывались печаль и разочарование молодежи, неверие и протест, призыв к людям любить друг друга. Настроение у Барретта сразу же поднялось, и дети любви с их дикими песнями и плясками не производили такого отталкивающего впечатления. Где-то он прочитал слова Боба Дилана: «Вся красота в мире, мужик, безобразна, но все равно это красота, даже безобразие прекрасно».

Майк Барретт неторопливо отхлебнул безалкогольного пива и посмотрел на большие плакаты, висящие над баром. Гарриет Бичер-Стоу, Джон Браун со своими телесами, Аред Скотт. Он вновь повернулся к сцене.

Поставив кружку на стойку, Майк занялся поисками добычи. Через несколько минут ему стало ясно, что это бесполезное занятие. В клубе было слишком много парней, и слишком многие из них были похожи на бородатого Джорджа Перкинса.

Барретт решил сделать последнюю попытку. Он посмотрел на дверь и с удивлением увидел, как в клуб вошел человек, которого он мгновенно узнал.

Майк впервые видел этого стройного, аккуратно причесанного худощавого юношу с изможденным лицом нездорового оттенка, в куртке, спортивной майке и отутюженных брюках. По многочисленным фотографиям в газетах он сразу узнал Джерри Гриффита и изумленно смотрел на юношу. Джерри стоял в каких-то двух десятках футов от него и тоже кого-то искал. Барретту стало интересно, какого черта парень, выпущенный на свободу под залог, делает в общественном месте? Он не мог представить себе, что Мэгги Рассел, не говоря уже о Фрэнке Гриффите, позволили Джерри отправиться в молодежный клуб. А может, они просто не знали, что он здесь? Может, Джерри улизнул из дома?

Сейчас ему представилась прекрасная возможность поговорить с Джерри, расспросить его, посочувствовать, но Барретт не сдвинулся с места. Как человека, его удержало чувство приличия, а как адвоката — какой-то инстинкт. Этот инстинкт говорил Майку, что удача, возможно, наконец повернулась к нему лицом. Барретт остался у бара и продолжал оттуда наблюдать за Гриффитом, сам не зная, чего ждет.

Барретт постарался разглядеть глаза Джерри. Сперва это были испуганные глаза человека, который скрывается от погони и боится, что его узнают. Потом, когда Джерри понял, что в такой толпе можно не опасаться быть узнанным, а то и превратиться из преследуемого в охотника, страх исчез из его глаз. Несомненно, Джерри кого-то искал.

Юноша привстал на цыпочки, внимательно разглядывая людей за каждым столиком, потом вскрикнул и приветственно замахал было рукой, но быстро осекся. По лицу Джерри Барретт понял, что тот нашел нужного человека.

Джерри Гриффит направился к Барретту, потом свернул, замедлил шаг и остановился перед столиком, за которым сидели трое юношей и две девушки. Он похлопал по плечу широкоплечего парня, сидевшего к нему спиной. Когда тот обернулся, Барретт увидел бороду и узнал Джорджа Перкинса.

Сощурившись, чтобы лучше видеть в постоянно меняющемся свете, Майк попытался уловить реакцию Джорджа. Их оказалось три, и они сменяли друг друга с поразительной быстротой: сначала удивление, потом тревога и наконец досада.

Барретт от стойки наблюдал эту бессловесную драму.

Джерри хотел поговорить с Джорджем Перкинсом, а вот Джордж совсем этого не хотел. Джерри то и дело хватал его за плечо и что-то шептал, но каждый раз Перкинс стряхивал его руку. Наконец настойчивость Гриффита победила, потому что Джордж Перкинс вскочил на ноги, навис над Джерри и с жаром потряс головой, отказываясь слушать. Джерри продолжал что-то доказывать, перекрикивая шум. Наконец Джордж раздраженно кивнул и огляделся по сторонам. В этот миг песня кончилась и был объявлен антракт. Джордж показал пальцем на юношу и девушку, только что покинувших танцевальную площадку и пробиравшихся к столику в проходе.

Барретт машинально взглянул на эту пару. На какое-то мгновение юноша заслонил собой партнершу. Парень был крепкий, чисто выбритый и с длинными бакенбардами. Когда девушка вышла из-за его спины, Барретт узнал Дарлин Нельсон. Она была в тех же джинсах и рубашке, что и в больнице.

В поле его зрения быстро возникла третья фигура. Джерри Гриффит яростно продирался к Дарлин. Когда она подошла к своему столу, Джерри догнал ее.

И вновь на глазах у Барретта разыгралась немая драма.

Джерри не давал девушке сесть. Он, кажется, представился и начал что-то быстро говорить. Дарлин Нельсон выказала неудовольствие даже более явно, чем Перкинс несколько минут назад. Она попыталась не обращать на Джерри никакого внимания и обойти его, чтобы сесть, но он заставил ее слушать. Наконец последним усилием она оттолкнула его, но он бросился вслед, продолжая говорить. Тогда девушка остановилась и, приблизив свое лицо к лицу Джерри, сказала какую-то резкость. Ее слова подействовали как пощечина. Джерри вздрогнул, на лице его мелькнул испуг; он хотел что-то ответить, но, казалось, забыл нужные слова. Он несколько раз открыл и закрыл рот и развел руками, словно пытаясь заменить этим жестом так и не произнесенные слова.